«Родной
Урал, нас взрастил ты, по долинам твоим
скакали мы. Ой, родина, моя красавица!
Уничтожив врагов, как диких зверей, мы
вернулись с победой к тебе, родной!»
(Из
башкирской народной песни о войне 1812
года).
В
1812 году российские люди встали на защиту
родного Отечества. Ушли «воевать
француза» и уральцы – солдаты
Екатеринбургского и Уфимского регулярных
пехотных полков, Екатеринбургская
горная воинская команда, Оренбургский
драгунный полк и башкирская конница,
нижнетагильские крепостные ополченцы
заводчика Николая Демидова, добровольцы
из Туринска.
Эта
статья посвящена уральским воинам,
прославившим российское оружие в
Отечественной войне 1812 года, и тем
военачальникам, чей боевой путь соединился
тогда с ратным подвигом наших земляков.
Александр
Иванович Остерман-Толстой –
это тот генерал, под началом которого
Екатеринбургский полк одним из первых
принял на себя удары превосходящего
врага и прикрывал собою отступавшие к
Смоленску и Бородину наши войска.
Екатеринбургский пехотный полк стойко
сражался на Бородинском поле и защищал
Курганную высоту, по-другому именуемую
батареей Раевского, ключевую позицию
всей баталии. Остерман-Тол-стой личным
примером вдохновлял своих солдат на
воинские подвиги. Когда наполеоновские
полчища обрушились на Курганную высоту
и над её защитниками нависла грозная
опасность, 4-ый корпус Остермана выступил
на помощь. Вместе с другими полками
уральцы прорвались через заградительный
огонь, вошли в первую линию обороны и
приняли на себя тяжелейший натиск
французов. Рядовые Яков Белоусов, Сергей
Григорьев, Козьма Фошин, Иван Коваленко
– «сии
воины отменно храбры были и долг свой
исполняли усердно, давая достойный
пример храбрости своим товарищам». Что
же ещё мы знаем о них? Как только началось
Бородинское сражение, они «добровольно
вызвались охотниками в стрелки, весь
день находились в жесточайшем огне,
будучи контужены картечью, придя в
себя, продолжали поражать неприятеля,
кто ружейным огнём, а кто и штыком, до
самого окончания побоища».
Враги
непрерывно штурмовали Курганную высоту.
Оглушительно гремела артиллерия,
пушечные ядра рыли землю, сметая и
воинов, и лошадей. В горьком пороховом
дыму шагали легионы французской пехоты,
лихо мчались кавалерийские эскадроны.
И вот неприятели всё же ворвались на
батарею Раевского. Казалось бы, ещё
немного, и французы пробьют в наших
войсках брешь, выйдут русской армии в
тыл, обойдут её позиции и тогда… Видя
всё это, Алексей
Петрович Ермолов повёл
за собой в атаку 3-ий батальон Уфимского
полка и оренбургских драгун. «Неприятель
защищался жестоко, но ничто не устояло
противу русского штыка…и в четверть
часа батарея была во власти нашей», -
скажет потом в своём донесении Александру
Первому фельдмаршал Кутузов. Долгое
время уральцы удерживали за собой высоту
и стояли насмерть, пока не подошли к ним
подкрепления. Многих из них благодарная
Родина наградила за этот бой, а батальонное
знамя ныне покоится в Зале славы Эрмитажа.
О
генерале Ермолове восторженно отзывались
многие современники, в том числе А.С.
Грибоедов, написавший о нём: «Патриот,
высокая душа, замыслы и способности
точно государственные…» А.С.
Пушкин навестил Ермолова (бывшего уже
в отставке) по дороге на Кавказ в 1829
году. В память о прославленном полководце
одна из улиц Москвы носит его имя.
О Николае
Николаевиче Раевском,
исключительно одарённом русском
военачальнике, человеке высокой чести
сам Наполеон произнёс однажды: «Этот
генерал сделан из того материала, из
которого делаются маршалы» Друживший
с семейством генерала Раевского А.С.
Пушкин писал о нём: «…Памятник
1812 года; человек без предрассудков, с
сильным характером и чувствительный,
он невольно привяжет к себе всякого,
кто только достоин понимать и ценить
его высокие качества…»
Вместе
с русскими людьми за дорогое сердцу
Отечество сражались марийцы, мордва,
татары и, особенно, башкиры. …Мчался в
бою башкирский батыр, в красном или
синем сикмене, расшитом позументами,
железной кольчуге, стремительный и
неудержимый, как степной ветер. И сурово
разил он врагов своею сюнгою (пикой),
жалил острыми стрелами.
Народ
российский в том великом испытании
являл собой блестящий пример всеобщего
национального единения. Башкирские
батыри (богатыри) покрыли своё оружие
большой славой и вошли в мировую историю
как прекрасные воины. На Отечественную
войну 1812 года Башкирия отправила, по
разным данным, от восемнадцати до
двадцати конных полков, лучшие из них
с честью называли себя именем Салавата
Юлаева. Сам башкирский народ вооружал
и снаряжал своих витязей. Башкирские
кочевья собрали много ценных подарков
для армии, среди которых самым лучшим
были сильные и выносливые кони. Российское
военное командование послало нашим
землякам благодарственное письмо,
опубликованное потом на тюрко-татарском
языке. И говорилось в нём, что армия
российская «шлёт
привет и выражает глубокую благодарность
башкирскому народу за проявленную им
самоотверженность и преданность стране».
Атаман
Донского казачьего войска Матвей
Иванович Платов был
самым известным и почитаемым у европейцев
русским генералом. Сподвижник великого
Суворова, герой Измаила, бравый атаман
стал героем народных песен и сказаний.
Кто же не знает сказа о тульском косом
Левше и о подкованной блохе? Во время
визита императора Александра Первого
в Лондон англичане настолько почтительно
отнеслись к Платову, что даже выбили в
его честь памятные медали. Однажды
Платов, - а было это в самом начале
Отечественной войны, - чуть было не взял
в плен самого Наполеона! Башкирские
удальцы так полюбились казачьему
атаману, что он отобрал из них целый
отряд и держал их при себе неотлучно.
Великие
события 1812 года, известные нам из истории,
только кажутся частью далёкого прошлого.
Они когда-то повлияли на судьбы нашего
Отечества, и – кто знает? – как сложилась
бы история России без политого кровью
героев истерзанного русского поля, без
удивительных подвигов тысяч знаменитых
и безымянных воинов, в том числе и сыновей
седого нашего Урала…
